 |
 |
||
|
Энциклопедия парусных кораблей |
Корабли
До
1500 года
1500 - 1600
год
1600 - 1700
год
1700 - 1800
год
1800 - 1900
год
После 1900 года
Чертежи
1
страница
2 страница
3 страница
4 страница
5 страница
«Чайка»«Mouette»
|
 |
Французский шлюп «Чайка» (Mouette), постройки 1846г., 2-мачтовый, с железным корпусом, винтовой, 2-пушечный, водоизмещением 700 тонн, длиной 52м., машина 200 л.с.
"Западное побережье Азовского моря в июле – декабре 1855г"
В.Дубровин
Данный очерк написан в продолжение материалов «Чёрный туман в проливе Тонкий» и "Арабатская стрелка в июне 1855г."
Разграбив и разгромив в июне поселения на западном побережье, оставив
бесперспективные попытки достижения Чонгарского моста и уничтожения переправы
через пролив Тонкий, коммандер Шерард Осборн в первый день июля повёл «Лёгкую
эскадру» на восток, к Бердянску, Мариуполю, Таганрогу, неся террор приморским
городам, большим и малым селениям.
При этом в Геническом морском районе был оставлен отряд из трёх боевых судов,
что бы контролировать Арабатскую стрелку, не допускать возобновления движения по
тракту, пресекать попытки выхода в море русских торговых и рыбачьих судов
(лодок) и вообще, держать русских в напряжении. Отряд возглавил командир шлюпа
«Горячий», лейтенант Хортон, под командой у него были канонерки «Весер» и
«Шлак». Три канонерки, это не 15 и в Геническе жители и сам князь Михаил
Борисович могли теперь вздохнуть с облегчением. В этот, второй приход эскадры,
Лобанов-Ростовский как командующий смотрелся, несмотря на все его огрехи,
получше, чем в первый раз. По крайней мере, войско своё он уже не уводил «на
колодцы» даже при самых сильных обстрелах, неприятельские шлюпки в пролив тоже
не пускал. Мелкие наскоки союзников князь, в общем, отражать научился, а
крупные, к счастью, неприятель не предпринимал.
В первые дни июля отряд Хортона обстреливал Геническ, а так же рыбацкие посёлки
в Утлюкском заливе. 4 июля, шлюп «Горячий» и канонерка «Шлак», оставив «Весер»
на Геническом рейде, обогнули остров Бирючий и последовали к северу. На
побережье всюду закончился покос хлебов, при селениях можно было видеть стога
необмолоченного хлеба и соломы, амбары жителей начали полниться зерном. Всё это
на языке Осборна называлось «складами зерна и фуража» и подлежало уничтожению. У
деревень Кириловка и Горелое корабли приблизились на половину версты к берегу и
открыли по селениям огонь. Они произвели 150 орудийных выстрелов, после чего с
«Горячего» спустили баркас, имевший орудие и стрелков на борту. Англичане было
высадились на берег, но попали под внезапный ружейный огонь приблизившейся
скрытно сотни спешенных казаков 62-полка, под командой урядника Аристова и
поспешили обратно к баркасу. С баркаса, дали три картечных залпа по казакам и не
мешкая отчалили к пароходам. После чего, бомбардировка деревень возобновилась и
продолжалась до позднего вечера.
На следующий день, то есть 5 июля, с 5 часов утра, англичане возобновили обстрел
и продолжали его до 10 утра, затем оба судна ушли к Бердянску. Командир 62
Донского казачьего полка подполковник Зарубин из Мелитополя докладывал генералу
Краснову в Таганрог, что итогом бомбардировки этих двух сёл в течение двух дней
явились две сгоревшие от зажигательных ракет скирды соломы. Ближе к вечеру того
же дня два этих судна появились у Бердянска. «Горячий» и «Шлак» открыли сильный
огонь по городу. Под его прикрытием на берег высадился небольшой отряд, который
зажёг Матросскую слободу и направился в город. Навстречу неприятелю выступили
спешенные казаки второй сотни 62-го Донского полка, под командой есаула
Касьянова и заставили ретироваться. Пароходы усилили канонаду, несколько часов
осыпали город ядрами и бомбами, к темноте удалились, направившись обратно к
Геническу.
А в Геническе боялись и думать, что неприятель может вернуться. Хлебопашество не
было главным занятием местных жителей, но всё же имело место и хлеба были уже
скошены, с уходом неприятельской эскадры (одинокая канонерка на рейде была не в
счёт), начали свозиться в местечко, поближе к дворам земледельцев. По окраинам
выросли стога, больше всего их было в нижней части селения, обращённой к морю. И
тут, в самый разгар работ вернулись «Горячий» и «Шлак». «Русские сами обложили
свои дома соломой» - сказал командир шлюпа Хортон, - «нам осталось только
поднести спичку».
Весь день 7 июля шлюп и обе канонерки обстреливали Геническ. Кроме
артиллерийских орудий были применены зажигательные ракеты. Первыми загорелись
стога в нижней части местечка, от них воспламенились соседние дома, за ними -
другие, затем занялись пожары по всему селению и всё это горело остаток дня и
полыхало всю ночь. Ветер раздувал пламя, в воздухе носились пучки горящей
соломы. Воодушевлённые результатами обстрела англичане бомбардировали местечко
до рассвета. Такого пожара в Геническе не было со дня печальной памяти 17 мая.
Около 21 часа, после нескольких попаданий, рухнули своды церкви, сильно
пострадавшей от прежних бомбардировок. Многие в эту ночь лишились своих жилищ.
Князь Михаил Борисович в рапорте сообщает: "Суда стреляли тотчас на те места,
где показывалось пламя. Поэтому,... я запретил тушить, предпочитая вывести
дальше солдат, если здания загорятся, чем подвергнуть верной и бесполезной
потере". Жаль, князь не сообщает, с чего это вдруг он разрешил ввозить в
местечко, подвергаемое бомбардировкам чуть ли не ежедневно, такую массу
легковоспламеняемых материалов. Вселенского пожара не случилось бы, предоставь
он жителям более безопасное место для скирдования и молотьбы. Недомыслие, или
равнодушие, или просто упование на авось командующего оставили одних без жилищ,
других обрекли на голодный год, третьим присудили и то и другое. Тем и
закончилась его командование в Геническе.
Между тем события текли своим порядком. Пока канонерки Хортона жгли
многострадальное местечко, основной состав эскадры бесчинствовал в центральной
части моря и в Таганрогском заливе. Любопытно, что не прошло и недели после
вселенского пожара в Геническе, как объявился и среди англичан свой горе -
командир. 12 июля командир канонерки «Яшма» (“Jasper”) Хадсон на исходе ночи
посадил на мель своё судно на Кривой косе и после перестрелки с казаками бросил
его со всем вооружением, боезапасом, флагами и судовыми документами, ушел на
шлюпках.
Неприятность эту англичане поспешили замять, адмирал Лайонс выгородил Хадсона
перед трибуналом, а английские историки постарались придать делу пристойный вид.
С подачи англичан подлинная причина крушения «Яшмы» миру осталась неизвестна, но
в Таганроге знают истину, она - в вине. Пить надо было меньше британцам.
Таганрожцы наблюдали банкет 11 июля на палубе «Яшмы», длившийся до самой темноты
и перемежавшийся с залпами по городу, об этом пишет генерал И.И. Краснов. Той же
ночью именно эта канонерка села на мель, об этом тоже пишет генерал и факт
проверен, сомнений нет. Как-то в разговоре автора этих строк с историком из
Таганрога А.В.Смирновым, был установлен и повод для банкета: оказалось, 11 июля
минул ровно месяц со дня смерти капитана Лайонса, первого командира «Лёгкой
эскадры». Он умер от ран точно в свой день рождения, то-то и разгулялись
британцы. Похмелье их было горьким.
Есть мнение части военных историков, что Крымская война была из тех ( "последней
из тех"), в которых противниками соблюдалось джентльменство по отношению друг к
другу, к мирному населению. Не отметая это утверждение вовсе, заметим - не всеми
воюющими сторонами и не везде. Взять, хотя бы вышеупомянутую бомбардировку
беззащитного города под звон бокалов. Этот факт не единичен, просвещенные
англичане не обошли бомбардировками ни один город, ни одно селение азовского
побережья.
Пристрастие же британцев к обстрелам храмов просто маниакально. Не осталось на
азовских берегах ни одного храма, церкви, церквушки, которые не имели бы отметин
от британских снарядов, а некоторые, как в Геническе, разрушены совершенно. Кто
будет в Таганроге, посетите Свято-Никольский храм, Вам покажут британские ядра,
застрявшие в его стенах. А обстрелы госпиталя в том же Таганроге, а варварское
разграбление и разрушение Керчи, ограбление одной из мировых исторических
сокровищниц- Керченского музея. Наконец, полное уничтожение повсеместно
продовольственных запасов местных жителей, домашних животных, средств добывания
пищи и разрушения самого жилья в преддверии наступающей зимы. Сейчас это
называется тактикой выжженной земли и всё это изо дня в день совершали британцы.
За французами такого не водилось, на Азовском море они придерживались правил
"строгой морской блокады" и британцев в их варварстве не поддерживали.
Разногласия между союзниками дошли до такой степени, что французские суда вышли
из состава "Лёгкой эскадры", случилось это 6 июля, и в дальнейшем крейсировали
по морю самостоятельно. Поэтому, название "Лёгкая эскадра", начиная с 6 июля
1855г, будем применять к соединению исключительно английских судов под
командованием Шерарда Осборна, коммандера, а с 6 августа - капитана. Действия
французских судов, в июле это были шлюпы "Милан" и "Чайка", будем рассматривать
отдельно. Собственно, действия их разнообразием не отличались - не допускать
возобновления судоходства на море, изымать поставленные рыбаками сети,
вылавливать и сами лодки рыбаков в море, уничтожать их на берегу, рушить рыбачьи
станы. Мирные селения и города французы не трогали. В июле известен обстрел ими
рыбачьих станов на косе Обиточная и неудавшаяся попытка нападения на сивашские
канонерки в проливе Тонкий.
Крушение Яшмы заставили англичан держаться на море ещё опасливее, в результате
чего их «военные действия» всё более ограничивались оголтелыми бомбардировками
мирных селений, а редкие высадки напоминали бы больше налёты разбойных шаек,
если бы не происходили они под прикрытием орудийного огня канонерок. Впрочем,
даже и такие не всегда удавались британцам.
13 июля, «Генический» отряд кораблей «Лёгкой эскадры», т.е. шлюп «Горячий» с
канонерками «Спорщик», «Шлак», патрулируя побережье, обнаружил у южной
оконечности Стрелки, недалеко от селения Казантип, стадо пасущихся коров.
Англичане спустили шлюпки и высадили небольшой десант, намереваясь реквизировать
скот у пастухов. Это им не удалось. Появившийся казачий разъезд, угрожая
отрезать десант от берега, заставил англичан ретироваться. Владельцам коров
повезло, что рядом оказались казаки. Англичане, в иную пору неделями не видевшие
на своих судах ничего, кроме солонины из бочек, до свежей телятины всегда были
большими охотниками.
Через три дня, после той неудачи с казантипскими коровами, 16 июля, шлюп
«Горячий» вновь бомбардирует Геническ, где сооружаются новые лагеря для войск.
Здесь уже стояли второй день два французских шлюпа, «Милан» и «Чайка», наблюдая
за берегом. Геническ они не обстреливали. Интересовали французов суда и гребные
канонерки, стоявшие в глубине пролива. Вечером, в темноте, французы высадили из
двух гичек небольшой десант на Стрелку, в нескольких верстах от города.
Десантники несли с собой материалы для поджогов и сколько их было в ночи особо
не разобрать. Казаки доложили, что два десятка, но по стандартной вместимости
шлюпок, вряд ли больше 12 – 14 человек.
Французы по берегу моря вышли к проливу и здесь наткнулись на семёрку казаков
третьей сотни Донского казачьего полка №62 с урядником, ожидавших возвращения
своего пикета. Кто-то из французов пытался ответить на оклик казаков по-русски,
но хитрость не удалась, казаки открыли огонь. Незадачливые диверсанты бросили
всё что тащили и ударились в бег. Казаки преследовали неприятеля и вновь открыли
стрельбу, когда французы по мелководью догоняли свои шлюпки, уже отходившие от
берега. Не всем беглецам суждено было вернуться на борт своего корабля. Там
нашел свою смерть и командир французского шлюпа «Чайка» капитан Лалеманд.
Кажется, в такие экспедиции французы больше не ходили. До конца месяца более
ничего особенного на западных берегах не происходило, события постепенно
затухали, гроза, казалось, уходила.
Но в Петербурге, Вене, Париже и Лондоне уже происходило нечто, существенно
изменившее ход войны на Азовском море. Некий австрийский купец Гопцевич
обратился к русскому правительству с просьбой разрешить вывезти ему из азовских
портов хлеб, закупленный им до начала войны, не скрывая, что намерен сделать и
новые закупки. Разрешение он получил под обязательство, что хлеб не будет продан
воюющим с Россией странам. Не возражали и в других столицах - война прервала
хлебный импорт из России и европейцы испытывали определённые продовольственные
трудности.
Союзное командование незамедлительно сделало заявление, что не будет
препятствовать вывозу товаров из Бердянска, Мариуполя, Таганрога судами всех
флагов, кроме российских, а военные суда союзников тут же исчезли с рейдов этих
портов. Крупнейшие города Азовского моря тем самым были спасены от
разрушительных обстрелов и лишь западное побережье оставалось доступным
неприятелю, оно одно должно было выдерживать натиск с моря.
В самом конце июля «Лёгкая эскадра» ушла из Азовского моря, а когда через неделю
вернулась, в составе её можно было видеть только 5 судов, да и те, судя по их
дальнейшим действиям, имели предписание ограничить своё пребывание западной
частью моря. Начальствует над эскадрой всё тот же Шерард Осборн, его повысили в
звании до капитана, под его командой «Везувий», «Спорщик», «Весер», «Крекер» и
«Дробилка». Собственно и этим пароходам нечего, кажется, было делать на дважды
разоренном и сожженном пространстве от Казантипа до Кирилловки. Но капитан
Осборн имел инструкции, в которых чётко было прописано, что делать, даже когда
делать нечего. Он не торопясь, с расстановкой проходит эскадрой вдоль 110
верстной Арабатской стрелки и приказывает заново предать огню все, где хоть чуть
снова затеплилась жизнь. А что б вообще превратить Арабатку в совершеннейшую
пустыню, англичане и колодцы засыпают, оставшиеся на трассе бывшего тракта и
местах бывших поселений.
Шестого августа суда эскадры появляются у самого Геническа. К тому времени у
западной окраины местечка обосновались несколько лагерей с войсками, на берегу и
поверху обрывов и склонов велись работы по устройству артиллерийской батареи,
земляных укреплений, траншей. В море, вдоль берега, «что бы затруднить подходы
вражеских канонерок», было затоплено ещё несколько груженых углем судов.
Сменился и командующий Геническим отрядом, теперь исполнял эту должность
генерал-майор Вагнер, боевой командир, имеющий немалый опыт охраны и обороны
побережий. Напрасно М.Д.Горчаков не послал генерала в Геническ с самого начала,
многие неприятности не случились бы. Теперь же было слишком поздно, хотя, всё же
лучше чем никогда, война, как-никак продолжалась.
По приходу, 6 августа, эскадра подвергает Геническ и окрестности длительной
бомбардировке и повторяет бомбардировку 11 августа, уделяя особое внимание в
обоих случаях воинским лагерям и укреплениям . В день 11 августа и на следующий
англичане подвергли обстрелам также прибрежные сёла Кириловка и Горелое,
«разрушали склады», выражаясь языком Осборна. В эти же дни, на Арабатской
стрелке, в 35 верстах от Геническа, высадившийся десант англичан вынудил казачий
пикет оставить свой пост и отступить.
К 11 августа неприятель оттеснил пикеты на Стрелке уже до восьмой, версты,
захватив, таким образом, участок косы протяжённостью в 40 вёрст. И всё это на
фоне усиленной бомбардировки всего западного побережья. Несколько дней союзники
хозяйничали на захваченном участке Стрелки. Казаки доложили, что неприятель
налаживает переброску лёгких шлюпок и плоскодонных рыбацких баркасов в Сиваш и
обратно. Как будто всё указывало на то, что англичане вновь собирались плыть к
Чонгарскому мосту. Тут ещё подали сигнал тревоги в Петербург русские дипломаты
из Брюсселя, к которым попал материал об июньских попытках Осборна найти проходы
в Сиваше. Всё это было очень похоже на обычную демонстрацию – показная суета на
Стрелке, подброшенные очень вовремя по дипканалам устаревшие сведения, но делать
нечего, такими вещами не шутят и нужно было принимать меры. Переоборудовали и
вооружили трёхфунтовыми пушками несколько малых торговых судов из числа стоящих
в проливе "Тонкий", укомплектовали экипажами из моряков Керченского морского
полубатальона и присоединили к существующему отряду азовских гребных канонерок.
Новое соединение получило название «Сивашская гребная флотилия» и приступило к
усиленному патрулированию сивашских вод. Войска, непосредственно охранявшие
Чонгарский мост, тоже были усилены, по оконечностям предмостных дамб устроили
батареи тяжелых орудий.
Между тем Осборн выискивает новые возможности нанесения ущерба, его канонерки
рыщут у берегов Утлюкского залива, высаживают на высокие обрывистые берега
разведчиков и те обнаруживают к северу от Геническа, у посёлка Атмонай,
множество больших стогов сена, заготовленного, видимо, на зиму для обозников,
следующих по тракту. Скирдовать сено вблизи берега явная оплошность
заготовителей и Осборн не упустил воспользоваться. Последовала высадка десанта
морской пехоты, числом в 45 человек, с ними группа поджигателей. Англичане
принялись жечь стога, дым, пламя заметили с ближайших наблюдательных постов.
Прибывшие уланы два раза устремлялись в атаку на неприятеля, но каждый раз их
встречал винтовочный огонь шеренги морских пехотинцев и кавалеристы поворачивали
и должны были держаться на расстоянии. Видимо, сил улан оказалось недостаточно.
В свою очередь, англичане опасались удаляться от берега и жгли то, что
находилось поближе. Всё-таки сгорело много – «…хватило бы для 1000 лошадей в
течение 2 месяцев», по оценке англичан.
Англичане входят вооруженными шлюпками, насколько позволяют глубины, в речку
Большой Утлюк, напугав пастухов овечьих стад, тычутся в устья других речушек. И
всё продолжаются обстрелы Геническа. Обстрелы эти не сильно досаждают защитникам
местечка, потери от них - один, два раненых в месяц; работам по укреплению
обороны они тоже не создают особых помех. Войска в Геническе продолжают
усиливаться тяжёлой артиллерией, поступают боевые ракеты. Казаков обучают
обращению с этим новым для них видом оружия. По численности местный отряд возрос
втрое против прежнего и замена командующего укрепило руководство войском, так
что князю Горчакову теперь-то, кажется, можно было особо не опасаться за
обстановку в этой части Крыма. Тем более, что и силы союзников в Азовском море
фактически были уменьшены втрое против того, что бывало раньше и ничего
особенного неприятель в Геническе больше не предпринимал; суета по
перетаскиванию шлюпок в Сиваш тоже как-то незаметно и довольно скоро сошла на
нет, только-то и осталось, что обстрелы. Обстреливался Геническ 15, 18, и 19
августа. Одновременно, 18 и
19 августа в заливе Арабат канонерки «Весер» и «Крекер» обстреливали мост,
строения, жилища. Побережье залива Арабат находилось в буферной зоне между
русскими и союзниками, ничьих войск, никаких военных запасов там не было и
обстрел селений, казалось бы, не поддаётся никакой мотивации. И это не
единственный известный случай. 19 августа «Крекер» в Казантипском заливе,
открывает огонь по селению, находящемуся так же в буферной зоне, затем
высаживает из шлюпок десант. Здесь англичане выжигают рыбацкие станы, сушильни,
рыбачьи лодки, запасы зерна и сена местных жителей, уничтожают домашний и
рабочий скот, то есть полностью лишают их средств к существованию в преддверии
грядущей зимы. В эти же дни обстреливаются и посёлки на берегу Утлюкского
залива, к северу от Геническа.
Англичане продолжают разведывать подходы к берегам, обстановку в окрестностях,
пытаются завести агентуру среди местного населения, захватывают в плен,
допрашивают и подвергают психологической обработке местных жителей, как
например, крестьянина деревни Горелая Петра Жадана. Какую – то информацию
выудить, видимо, им удаётся, потому что издаётся специальный приказ «О внушении
офицерам Генического отряда, дабы они в публичных местах не рассказывали о
передвижении наших войск и о правительственных распоряжениях». Неприятельские
канонерки, ограниченные в своём действии западной частью моря, назойливо вьются
у берегов как осенние мухи. Казаки, уланы то и дело скачут по вызову сторожевых
постов предотвращать очередную высадку мелких десантов. Вновь обстреливается
Кирилловка.
23 августа бомбардируется Геническ. Наблюдатели англичан с мачт судов видят, что
в Геническе постоянно меняется обстановка. Прибывают войска, артиллерия,
вырастают новые лагеря, потом куда-то это всё исчезает и вновь появляются новые
войска, новые палатки, парки. Всё это связано и с перегруппировкой войск в Крыму
и с продолжающимся укреплением обороны местности. Вдоль берегов не прекращаются
работы по сооружению новых траншей, укрытий от огня, позиций для артиллерии.
Соответственно и неотрывное нахождение кораблей неприятеля на Геническом рейде,
частые обстрелы. Уже перед самым уходом части кораблей эскадры в Севастополь,
24-го августа, «Везувий» привёз с собой и спустил на воду более десятка лёгких
шлюпок. Они чуть ли не половину дня бороздили море взад-вперёд, всего в
нескольких сотнях метров от берега. Видимо союзники хотели вызвать огонь
береговой обороны. Нечто похожее Осборн пытался применить в Таганроге месяц
назад. Тогда огонь по ним не открывался, не открыли огонь и в Геническе.
Поднявши вновь шлюпки на борт, неприятель удалился.
Канонерки «Весер» и «Спорщик» отправились к Севастополю, где назревал последний
штурм, а Осборну приказано было отрядом в составе: шлюп «Везувий», канонерки
«Дробилка» и «Крекер» перейти к Таганрогу и стать на 18-ти футовом рейде в
ожидании исхода событий под Севастополем. Факт нахождения под орудиями эскадры
самого крупного города на Азовском море и само расположение эскадры в глубине
территории Российской империи англичане собирались использовать на переговорах о
мире, которого, как они ожидали, запросят русские после падения Севастополя.
В ночь с 27 на 28 августа Севастополь был оставлен русскими войсками, но
британцы просчитались, мира никто не просил, война продолжалась.
Наступил сентябрь. Корабли Осборна ещё несколько дней грабили и разоряли селения
в Таганрогском заливе, затем Осборн повёл эскадру к Арабатской стрелке. За
кормой "Везувия" вился пух ощипываемых кур, "реквизированных" у местных жителей.
У Арабатки к трем судам Осборна присоединились вернувшиеся из-под Севастополя
«Горячий», «Рекрут» и «Весер». "Лёгкая эскадра" увеличилась до 6 судов.
Неприятель крейсирует в западной части моря, почти ежедневно появляясь ввиду
Геническа.
К этому времени коса Арабатская стрелка стараниями союзников превратилась в
пустыню настолько, что причинить ей ещё какой-то вред было уже невозможно, а
укреплённый Геническ был союзникам не по зубам и бомбардировки его были пустой
тратой времени и зарядов. Но ещё можно было эксплуатировать тему угрозы
Чонгарскому мосту и в штабе контр-адмирала Лайонса, разрабатывают хитроумные
планы. Так, 5 сентября, лейтенант Георг Дэй, командир канонерки «Рекрут», ночной
порой в одиночку высадился на Арабатку верстах в восьми от Генического пролива,
пробираясь по береговым зарослям, по лиманам, достиг пролива, прокрался за его
поворот, где стояли канонерки Сивашской флотилии. Они интересовали англичан в
первую очередь. Нападение на канонерки, охранявшие Чонгарский мост, оживило бы
опасения русского командования, заставило бы отвлечь на защиту моста
дополнительные воинские подразделения. Попутно англичан интересовали сведения о
переправе (пароме), о батареях, устроенных на высоком берегу над проливом.
Вернувшись, Дэй доложил, что канонерки стоят без команд, охрана слаба и вполне
возможно внезапное нападение. Осборн тут же и приступил к подготовке этого
внезапного нападения. Но дело не сложилось. Дневное наблюдение с высоких мачт
английских кораблей обнаружило у канонерок в проливе движение, появились
сомнения.
Осборн вторично посылает лейтенанта в ночную разведку. Разведчик вновь
отправляется в путь, всю ночь проводит в разведке и перед рассветом возвращается
утомлённый до такой степени, что падает, не добравшись до шлюпки и его подбирает
посланная на розыск команда. На этот раз он приносит сведения, что команды
канонерок точно все на местах и враг начеку. Одним словом нападение не
состоялось. После войны за эти труды офицеру вручат Викторию Кросс. Однако,
проведя две ночи в воде и на холодном ветру (по нынешнему календарю это
соответствует 17 сентября), лейтенант утратил здоровье и в конце концов должен
будет оставить службу.
Через несколько дней, 11 сентября, союзники начинают превентивную военную
операцию против русских войск в Тамани и Фанагории, в которой участвует и
«Лёгкая эскадра». Всего к операции привлекается 23 боевых судна. Там
высаживается крупный десант в 900 человек, который при поддержке эскадренной
артиллерии громит полевые укрепления и военные лагеря, уничтожая таким образом
базу для возможного штурма Керчи русскими войсками зимой через замёрзший пролив.
«Лёгкой эскадре» в этой операции досталось бомбардировать Темрюк с угрозой
высадки, отвлекая силы русских войск от защиты Тамани и Фанагории.
У князя Горчакова были свои опасения, что после зимы союзники попытаются
вытеснить русскую армию из Крыма. Расположение войск неприятеля у Севастополя, в
Керчи и Евпатории, вынудило князя разместить свои главные силы в окрестностях
Севастополя, наблюдательный корпус между Евпаторией и Симферополем, гренадерский
корпус у Перекопа, наблюдательный отряд генерала Врангеля на Керченском
полуострове и отряд генерал-майора Вагнера у Геническа. Геническ продолжают
укреплять, сюда направляют всё больше войск. Местечко становится сборным пунктом
для прибывающих из центральных губерний дружин ополчения. Здесь они получают
назначение кому в Крым, кому на Азовское побережье, кому на побережье
Черноморское. 10 дружин отсюда отправляются в таганрогский отряд, 7 дружин – в
ростовский отряд. В самом Геническе тамбовское ополчение сменяет стоящие здесь
резервные батальоны.
После участия в Тамано-Фанагорийской операции, отряд кораблей Осборна остаётся в
восточной части моря. Города Бердянск, Мариуполь, Таганрог продолжают оставаться
неприкосновенными, но неприятель обращает свою мощь против прибрежных сельских и
рыбачьих поселений. Французские корабли «Катон» и «Фултон» крейсировали у южного
побережья, от Должанской до Темрюка. В западной части моря всю осень находился
французский шлюп «Брандон», он буквально «прописался» на рейде Геническа, не
оставляя без внимания и самый дальний уголок Утлюкского залива.
К концу сентября адмирал Лайонс отозвал несколько канонерок с Азовского моря для
привлечения их к штурму Кинбурна (Днепровский лиман). Остались «Везувий»,
«Горячий», «Рекрут» и «Весер». Они действовали разрозненно, больше в центральной
и восточной части моря, в своём обычном стиле, как-то: разгромят хуторок, где-то
сожгут стог – другой сена, подожгут амбар, разобьют артиллерийским огнём пусть
даже старые, рассохшиеся рыбачьи лодки на берегу и т.д. Однако, наряду с такими
«военными действиями», случилось как-то и более значительное дело. 29 сентября,
«Везувий», «Рекрут» и «Весер» подошли к Арабатской стрелке. Командир канонерки
«Весер» Коммерел, со своими старшиной и матросом, высадились на Стрелку,
напротив устья реки Салгир, «…после тяжёлого и опасного путешествия они достигли
цели-склада зерна и подожгли его» (Wikipedia). Были замечены казачьим постом,
преследовались, но ушли. Командир и старшина за это после окончания войны
получили на грудь «Викторию Кросс».
Как выяснилось позже, сожгли англичане не «склад зерна», а всего лишь стожок
сена. Сразу и не понять, как это за простой, мелкий поджог можно так отличиться
и почему такое пустяковое дело поручили именно командиру судна. Но всё дело в
том, что этот участок Сиваша, где находится устье Салгира, и который называется
«Шакалинское сужение», очень узок (полтора километра), очень мелок ( местами
меньше метра) и имеет на большей части твёрдое дно.
Это брод с центральной части Арабатской стрелки непосредственно в Крым,
известный со времён крымских походов. Англичане вели разведку брода ни больше,
ни меньше. Они ночью перетащили гичку поперёк Арабатской стрелки в Сиваш,
переплыли его, прошли ещё несколько миль, по их словам, и с рассветом затаились.
Местность там малолюдна, разведчики без особых помех осмотрелись, высмотрели что
нужно и перед уходом подожгли стог сена. Пожар заметили с казачьего поста,
расположенного в ближайшем селении, показались конные и англичане бросились
бежать к шлюпке. Спасло их то, что между ними и казаками оказалось вязкое,
совершенно непроходимое для лошадей, сивашское болото. Англичане и сами в болоте
том чуть не остались, а кое-кто из них и свою обувь там оставил. И был совсем
безнадёжный момент, когда один из казаков выскочил-таки прямо на англичан в
нескольких десятках метров. На этот раз спас их револьвер, из которого Коммерел
пулю за пулей выпускал в стремительно приближающегося всадника. Он не попал, но
казак, огорошенный никогда не виданным оружием, стреляющим непрерывно и без
перезарядки, осадил коня и повернул обратно.
Не нужно было англичанам зажигать тот стожок, не стоил он их жизней, но иначе,
видимо, было нельзя. Можно понять так, что разведчики должны были обозначить
своё местонахождение на неприятельской территории для наблюдателей на мачтах
«Везувия», ввиду особо важного значения этой разведки. С другой стороны, зная
англичан, нельзя не предположить, что имело место не так разведки как её
демонстрации для русского командования. Через несколько дней после того случая,
в Керчь прибыло около 10 тысяч неприятельских войск. 7-го октября русское
командование узнало об этом и отреагировало немедленно. Усилили Керченский отряд
генерала Врангеля на Ак-Монайском перешейке пехотной бригадой, тяжелой
артиллерийской батареей и двумя дружинами калужского ополчения. Генический отряд
генерал-майора Вагнера, так же был усилен тремя дружинами тульского ополчения.
Этим всё и закончилось.
Десятитысячный отряд союзников так никуда и не двинулся из Керчи. Были ли у
неприятеля какие-либо серьёзные намерения или была просто демонстрация, проверка
реакции командования российских войск, неизвестно. Что же касается склада зерна,
за якобы уничтожение которого командира Коммерела наградили Victoria Cross, то
действительно, на берегу Салгира находился небольшой бунт из мешков с зерном,
приготовленных к отправке. Об этом свидетельствовали сами разведчики в своих
более поздних интервью репортёрам британских газет. Склад этот полностью уцелел.
Его никто и не поджигал, не до него было. Но эта мнимая или действительная
разведка - единичный случай. В остальном, «боевые действия» эскадры в этот
период – это всё та - же, продолжающаяся бесконечная война на уничтожение против
населения. В оставшийся осенний период англичане свирепствовали исключительно в
восточной части моря, бомбардируя селения по несколько раз и лишь изредка
появляясь у Геническа.
Ближе к концу октября французские суда покинули Азовское море, а в ноябре они
начали уходить и из Чёрного моря. Покинули рейды Таганрога, Мариуполя, Бердянска
и ушли на зимовку в Керчь торговые суда нейтральных стран, пришедшие за грузами
Гопцевича, но не дождавшиеся их. Итог этой "торговой" операции таков, что три
самых крупных города и порта Азовского моря оказались фактически выведенными из
войны до самого её конца, но русского хлеба ни Англия ни Франция, ни
«нейтральная» Австрия не получили ни зёрнышка. Ни один историк Крымской войны не
разбирает вопрос, насколько продовольственные проблемы Европы ускорили
заключение мира, мало того- ни один из них ни словом не упоминает об
военно-торговой операции с участием Гопцевича и это понятно - союзники в этом
деле остались с носом, а русское правительство не спешило раскрывать свои
секреты. Так это и продолжалось до самого до нашего времени. А тогда британцы
закончили свои дела большим сражением у Ейска и вышли из моря 28 октября, при
крепком шторме, с морозом, продолжавшемся больше недели.
Переждав непогоду, 7 ноября Осборн входит в Азовское море с группой судов:
«Везувий», «Горячий», «Шлак» и с ними вернувшаяся в состав «Лёгкой эскадры»
«Змея», на разведку портов Мариуполя, Таганрога, Бердянска. Рапортом сообщает
контр-адмиралу Лайонсу, что рейды Таганрога, Мариуполя, Бердянска пусты, что
реки покрыты льдом, а море замёрзло на несколько миль от берега. Западная часть
моря оставалась свободной ото льда и Осборн посылает шлюп «Горячий» и канонерку
«Змея» для патрулирования от Еникале до Геническа «что бы даже и шлюпка русских
не смела показаться в море».
11 ноября они обстреляли Геническ и это был последний обстрел местечка, а
прозвучавшие выстрелы, видимо последними выстрелами на Азовском море в той
войне. Первые выстрелы, напомню, были сделаны всё той же канонеркой «Змея» 12
мая, по Павловской батарее у Керчи. Англичане показались перед Геническом ещё
раз 16 ноября и более не появлялись. В ноябре, декабре, французские лёгкие суда
ушли с Черноморского театра военных действий домой, во Францию. Англичане ещё
оставались и в декабре Осборн в последний раз вывел свои пароходы в Азовское
море, осмотреться. Зимовала «Лёгкая эскадра» в сожжённой и разграбленной
союзниками Керчи. Наступил 1856 год. В феврале начались переговоры о мире, 18
марта, в Париже, мир был подписан.
Этим очерком завершается цикл о происходивших событиях на западных берегах
Азовского моря в Крымскую войну. Полностью история Азовской кампании 1855г, под
названием «Керченские ключи Ростова на Дону» напечатана в военно-историческом
журнале Military Крым, №17 - №20, адрес: Украина, Крым, 95053, Симферополь, 53,
А/я2925, тел.(0652)517773.
